18 декабря 1832 года родился человек, один день из жизни которого, навсегда вошёл в историю не только Одессы, но и всего нашего Отечества.
Александр Петрович Щеголев в 1852 году окончил Константиновский кадетский корпус училище, 13.02.1852 произведен в прапорщики и был направлен на юг России в резервную 14-ю батарею 5-й артиллерийской дивизии. В Одессе был назначен командиром батареи № 6.
Береговые укрепления Одессы состояли из всего двух батарей на оконечностях Военного и Карантинного молов. Они вооружены были 20-ю старинными пушками 24-фунтового калибра. Эти полуразвалившиеся батареи представляли собой длинные, сложенные из камня бруствера, вышиною и толщиною до 5 футов. Для половины орудий недоставало ни принадлежностей, ни зарядных ящиков. Артиллерийская команда на батареях состояла всего из одного офицера и 25 нижних чинов. Для усиления такой ничтожной морской обороны имелся еще в гавани единственный парусный 18-пушечный корвет «Калипсо», занимавший брандвахтенный пост № 12. Гарнизон Одессы состоял из пехоты и кавалерии, – всего из 90 офицеров и 2808 нижних чинов (пехотных – 77 офицеров и 2384 нижних чинов, кавалеристов – 13 офицеров и 424 нижних чинов). Таковы были при начале Крымской войны все оборонительные силы важнейшего торгового города юга России, со значительным портом, с многолюдным населением, – раскинутого на огромном пространстве береговой полосы.
Когда 21-летний прапорщик Александр Щеголев принимал орудия, пушки в были старые, чугунные, мало годные для дела (образчики их можно видеть и теперь на Щеголевском моле: они служат для причала судов), еще Екатерининской, если не Петровской, эпохи, очищенные от вековой ржавчины и поставленные на лафет. Вся команда 4-пушечной батареи состояла из: полевой пешей артиллерии – барабанщика, фейерверкера, 2 бомбардиров, старшего канонира; бессрочноотпускных, только что призванных на службу: унтер офицера и 20 рядовых, – всего из 30 человек. Из них артиллеристов было всего по 2 на орудие и по 5 пехотных рядовых.
Вот с такой боевой мощью, юный прапорщик держал (выдержал!) оборону Одессы.
Его батарея оказалась ближе всех к атакующей эскадре четырех французских и пяти английских кораблей, рано утром в субботу 10 (22) апреля 1854 года начавших обстрел Одессы и высадку десанта, в наличии которого было свыше 350 орудий, причем в основном 68- и 98-фунтовые орудия, вполне современные, с куда большей дальностью стрельбы.
На разрозненные неточные залпы английских и французских пароходофрегатов, старавшихся накрыть как можно большую площадь, батарея прапорщика Щеголева ответила поневоле скупыми, а потому гораздо более точными контрзалпами. Чтобы понять, насколько результативным был огонь устаревших орудий 6-й батареи, достаточно сказать, что нападавшим удалось только через шесть часов (!) заставить замолчать русские пушки! При этом все потери щеголевцев составили восемь погибших и четыре орудия, а у англичан и французов были подожжены или повреждены четыре корабля, которые пришлось уводить от места боя на буксире.
Вот как описывали финал героического сражения очевидцы:
«Огонь стал быстро приближаться к зарядным ящикам, которые некуда было передвинуть, — так как все уже было в огне… И вот тогда только, по невозможности оставаться в пламени разрушенной и горевшей батареи, окруженной общим пожаром на моле, Щеголев решился оставить № 6, — но еще в последний раз все-таки выстрелил в неприятеля. Пламя в это время так разрослось и распространилось по всей оконечности Военного мола, что большинству батарейных солдат пришлось выскакивать чрез амбразуры и под самыми выстрелами неприятеля обходить батарею с наружной стороны. Другого выхода не было: позади батареи все пылало. Щеголев с командой, полуобгоревшие, измученные до изнеможения, едва успели отойти не более пятнадцати шагов от батареи, как взорвало пороховые ящики; — но, к счастью, при том никто не пострадал. Вследствие этого взрыва даже в городе, далеко от батареи, почувствовалось страшное сотрясение (о чем мы говорили выше), — в особенности же в соборе, вследствие открытой со всех сторон площади. «Hourra, vive l’Empereur!» — раздалось с неприятельских пароходов при взрыве на батарее. Щеголев, построив команду во фронт, с барабанным боем направился на батарею № 5, — по данному заранее приказу: людям со сбитой батареи переходить на соседнюю. Сакен (командующий обороной генерал от кавалерии Дмитрий Остен-Сакен. — РП), однако, послал пригласить Щеголева с командой к себе, на бульвар. Здесь барон расцеловал молодого героя и поздравил нижних чинов, отличившихся на батарее, кавалерами знака военного ордена (Георгиевским крестом). На вопросы Сакена Щеголев, закоптелый, испачканный, облитый потом, почти не мог отвечать: он совершенно оглох от грома орудий и совершенно обессилел, не имея во рту ни крохи хлеба, ни капли воды с пяти часов утра, находясь все это время в страшном физическом и душевном напряжении. Только несколько отдохнув, он мало-помалу мог прийти в состояние давать краткие ответы».
Три дня спустя, 13 апреля, в приложении к чрезвычайному выпуску «Одесского вестника» был обнародован приказ генерала Остен-Сакена о том, что батарея № 6 будет восстановлена и получит имя Щеголевской. Так и случилось: уже в октябре на месте, которое очевидцы в апреле описывали как «все обожженное и изрытое снаружи и внутри, внутри — зола, обгорелые бревна, следы ударов бомб, избитые колеса и лафеты», возродили батарею, покрывшую себя неувядаемой славой. В качестве памятников мужеству ее защитников там, как писали свидетели, «лежали пять громадных пушек и якорь с фрегата «Тигр» с вензелями королевы Виктории». Этот фрегат был в числе напавших на Одессу 10 (22) апреля, а 20 дней спустя сел на мель во время очередной атаки на город; команда сдалась в плен русским морякам, а сам корабль был расстрелян береговой артиллерией.
Подвиг прапорщика Александра Щеголева, выпускника Дворянского полка, встретившего свой звездный час в неполный 21 год от роду, был оценен в России по достоинству. Император Николай I повелел «во внимание к блистательной храбрости и самоотвержению» произвести прапорщика Щеголева в штабс-капитаны, то есть сразу через два звания. Кроме того, он был награжден орденом Святого Георгия IV степени, причем знак ему передал цесаревич Александр Николаевич (будущий император Александр II).
О знаменитом защитнике Одессы вспомнили через пятьдесят лет, его разыскал корреспондент «Русской Правды». Он пришел к 72 летнему генерал-лейтенанту Александру Петровичу Щеголеву 10 апреля 1904 года. Тот проживал в Москве в скромной гостинице «Бостон».
«Я был отрадно удивлен, когда увидел перед собой бодрую, крепкую, как ни странно, но мне хочется сказать цветущую здоровьем и силой прямую, чисто военную фигуру любезно принявшего меня генерала. Невысокого роста, коренастый, плотный и крепкий старик, Александр Петрович обладает наружностью того, к сожалению, не часто встречающегося типа, который сразу очаровывает сочетанием благородной, немного суровой осанки, с внимательной открытостью лица. Широкая, большая и совершенно белая борода – едва ли не единственное в его лице, что придает последнему вид почтенной старости. Сосредоточенный, строгий взгляд обличает привычку к беспрекословному и ответственному повелеванию. Коротко остриженные волосы, несмотря на ранний час, безукоризненная строгость туалета, высокие сапоги на ногах, – все это, как нельзя лучше, дополняет бравый и притом чисто военный вид генерала», — писал корреспондент.
Корреспондент увидел генерала, выходящим из гостиницы, с письмом в руках. Он собирался его отправить сыну, поручику артиллерии Владимиру Александровичу Щеголеву, находившемуся в Харбине, ведь в самом разгаре была русско-японская война.
Умер генерал Щеголев в Москве в год начала Первой мировой войны, а напоминанием о событиях апреля 1854 года в Одессе является пушка с фрегата «Тигр», установленная 100 лет назад на Приморском бульваре.
