Сегодня день памяти Армана Эмманюэля София-Септимани де Вигнерод дю Плесси, 5-го герцога де Ришельё — нашего Дюка.
«Я намерен посетить вас будущим летом. Я не могу сделать этого ранее, потому что не преминут сказать, что я еду продавать России тайны Франции».
До лета 1822 года Ришелье не дожил. Он, человек спартанской закалки, никогда не болевший, пройдя невредимым через турецкие пули и чуму, умер мгновенно, в 55 лет, как писали — «от нервного удара». Одесский градоначальник был последним из рода Ришелье…
Едва ли история знает человека, о котором все источники отзывались бы с таким единодушным одобрением…
Сплошная похвала, воздаваемая и русскими, и иностранцами деятельности Ришелье, удивляет каждого… В его деятельности нет возможности указать ни одной темной точки.
Когда-то Ришелье выбрал Одессу. Так начался его звездный час. Впрочем, наступал и звездный час Одессы. Города, как и люди, имеют свою судьбу. И порой она дело слепого случая. Почему именно Ришелье? Мог ли тогда кто-нибудь думать, что с этой поры Одесса станет не просто географической точкой, а символом некой мифической, особо привлекательной жизни, которой нет больше ни в одном городе на земле.
Надпись на латунной табличке памятника «Дюку» на Приморском бульваре в Одессе:
«Герцогу Еммануилу де Ришелье, управлявшему с 1803 по 1814 год Новороссийским краем и положившему основание благосостояния Одессы, благодарные к незабвенным его трудам жители всех сословий».
Когда Ришельё ушёл из власти, даже его должность Президента Совета (то бишь, премьер-министра) никто не занял вплоть до его смерти, она сохранялась для него. О смерти Ришельё писали в газете, что это политическое событие, поскольку умеренная правая партия осталась без своего генерала, что он был заранее намеченным наследником нынешней власти, и он действительно желал вернуться во власть. Его второе министерство очень сильно поменяло его личное отношение к власти. Всего за 1 год и 9 месяцев он привёл Францию к такому процветанию, которого она не знала в последние 40 лет. 1820 год благодаря ему называли годом Третьей Реставрации — и это после убийства герцога Беррийского, когда случился такой кризис!
Увы, Ришельё был слишком талантлив и независим, чтобы устраивать таких людей, как Людовик XVIII и граф д’Артуа. Его отсутствие особенно ярко и безжалостно ощутилось в 1830 году. На его похороны пришла тысяча парижан, что было очень большим событием для этой эпохи, но не было ни одного представителя королевского двора. Более того, тогдашние министры даже запретили печатать в газете некролог, настолько боялись волнений, и отцензурировали речь кардинала де Боссе в память о нём, прочитанную в палате пэров…
