22 октября 1941 г. в 17 часов 35 минут от мощного взрыва взлетели на воздух правое крыло и центральная часть здания бывшего Одесского областного управления НКВД Украины на улице Энгельса (напротив парка Шевченко), где с 20 октября разместилась комендатура румынского военного гарнизона в Одессе.
В результате взрыва под обломками здания были похоронены 66 человек, включая 16 румынских и 4 немецких офицеров, а также комендант одесского гарнизона, командир 10-й румынской дивизии, генерал Глогожану.
Сразу после взрыва, заместитель Глогожану, генерал Трестиоряну сообщил в штаб 4-той румынской армии о принятых мерах:
«Я принял меры для повешения на публичных площадях евреев и коммунистов», — говорилось в телеграмме, отправленной 22 октября, в 20:00.
Взрывчатка была размещена в фундаменте здания, потому она не была обнаружена металлодетекторами. На самом деле евреи, конечно же, не имели к взрыву никакого отношения. Взрыв был осуществлен дистанционно, с помощью одной из первых управляемых по радио мин, установленных в ходе Великой Отечественной войны.
А план инженерного обеспечения эвакуации советских войск из Одессы, минирование путей отхода и подготовку подрыва военных объектов разработал Герой Советского Союза, генерал-полковник инженерных войск Аркадий Хренов. Особое внимание дому госбезопасности УНКВД на улице Энгельса (сейчас Маразлиевская) Аркадий Федорович уделил на основании того, что нашей разведке удалось добыть план размещения в Одессе оккупационных войск, который педантичные немцы составили заранее. В «доме чекистов» фашисты предполагали разместить штаб командования вермахта и румынскую тайную полицию — сигуранцу.
В течение шести суток, в обстановке строжайшей секретности работали в здании на улице Энгельса капитан Пирус, младший лейтенант Павлов, а с ними группа минеров. Было уложено около трех тонн тротила. Запальную шашку с детонатором тщательно залили стеарином, чтобы сохранить капсюль от сырости, а детонатор прикрепили к клемме радиоприемника. Для пущей надежности в подпол были заложены две 100-килограммовые авиабомбы и две дополнительные мины, установленные на неизвлекаемость. На тот случай, если бы вражеские саперы попытались вскрыть каменные плиты и обезвредить основную радиомину.
На рассвете 16 октября защитники покинули Одессу. На последнем корабле отплыл генерал Хренов. Но в городе осталась подпольная группа капитана госбезопасности Владимира Молодцова-Бадаева, ее члены должны были сообщить, когда в доме УНКВД соберется максимальное число фашистов. Через четыре дня разведчики радировали на Большую землю о предстоящем важном совещании оккупационных властей — как раз в доме на улице Энгельса. Информация пришла вовремя, и Хренов отдал приказ задействовать радиофугас.
Когда о «диверсии» в Одессе сообщили маршалу Антонеску, он был взбешен. И уже около полуночи, Антонеску отдал свой первый приказ – Ордонанс № 561. Согласно этому приказу, румыны должны были повесить на площадях Одессы 18 тысяч евреев.
Румынские солдаты и направленная в Одессу германская «айнзатцгруппа» уже утром 23 октября провели акцию по уничтожению от 5 тыс. до 10 тыс. одесских евреев и коммунистов.
Первыми погибли жители самой Маразлиевской, оккупанты врывались в квартиры одесситов и расстреливали или вешали всех мужчин попавшихся им под руку. Производились облавы на улицах и рынках города, в пригородах; людей, ничего ещё не знавших о теракте, расстреливали прямо на месте облав у стен домов или заборов. На Большом Фонтане было поймано и расстреляно около ста мужчин, на Слободке в районе рынка повешено около двухсот человек, на Молдаванке, Ближних и Дальних мельницах — казнён 251 житель.
Но самое страшное зрелище представлял собой Александровский проспект — на нём было повешено около четырехсот горожан.
Сегодня, на Александровском проспекте есть памятник-плита, увековечивающая память о невинных жертвах тех трагических событий.
Колонны схваченных заложников гнали на Люстдорфскую дорогу, в район артиллерийских складов, где их расстреливали или сжигали заживо.
Но 24 октября генералу Трестиореану вручили еще один секретный пакет, в котором был новый приказ Антонеску – Ордонанс № 562. Почему оккупанты решили изменить формулировку приказа? Первый приказ Антонеску отдавал ночью, сгоряча, а утром, проснувшись, как видно, понял, что совершил ошибку, ведь IV Гаагскую конвенцию 1907 года, требующую от воюющих сторон обращаться с людьми, не участвующими в военном конфликте, гуманно, никто не отменял. На ее фоне Ордонанс № 561 выглядел просто чудовищным. Таким он и был в действительности.
Отменить первый приказ, который уже рьяно исполняли в Одессе, было невозможно, и Ордонанс № 561 подменили Ордонансом № 562. Теперь первого как бы и не существовало. Тем более, что написан он был от руки, в одном экземпляре и, как надеялся Антонеску, попав по назначению, был тут же уничтожен. В новой редакции уже не было ничего о 18 тысячах евреев, которых следует повесить на площадях. Число намеченных жертв не названо прямо, а «виновников взрыва» следует «не повесить», а «казнить», что тоже звучит вроде бы менее чудовищно. И самое главное, будущие жертвы названы не «евреями», а «коммунистами», которых можно считать преступниками, осуществившими взрыв. Евреев приказ обязывает не вешать и даже не казнить, а только задерживать в качестве заложников.
Впрочем, почти сразу о взрыве было доложено и Гитлеру, который в ходе разговора c Антонеску, сказал последнему немедленно перейти к репрессиям, поскольку, утверждал он, к этому несомненно были причастны евреи. Репрессии были очень жестоки, были убиты десятки тысяч одесситов. Ночью с 22-го на 23-е были произведены массовые расстрелы. Утром 23-го числа на огороженной дощатым забором площади, расположенной на территории порта, было расстреляно 19 тыс. евреев, а их тела были политы бензином и сожжены.
По данным руководителя контрольной службы румынской телефонной связи, «еще 4 тысячи евреев были вывезены из Одессы в Дальник. Там их согнали в танковые окопы и расстреляли». Еще больше (по разным данным, от 25 до 28 тыс.) было сожжено заживо в бывших артиллерийских складах, что на Люстдорфской дороге. С большой достоверностью можно утверждать, что именно здесь впервые в нацистской практике массового уничтожения евреев было применено новое техническое средство – открытый огонь, когда в гигантских кострах в замкнутом пространстве за короткое время заживо сгорели десятки тысяч людей.
Само здание на Маразлиевской построено еще до Первой мировой, в 1909-м, и, как указывают справочники, считалось одним из самых красивых и фешенебельных жилых домов Одессы.
Оно являло собой шедевр тогдашней инженерной мысли – в нем были лифты, горячая вода, паровое отопление и автономная электростанция. Хозяйкой дома была некая баронесса Луиза фон Гойнинген-Гюне, а обитателями – семьи богатых одесских негоциантов и заводчиков. Позже грянула революция и Маразлиевская стала улицей, имени создателя теории научного коммунизма Фридриха Энгельса, а в фешенебельном особняке поселилась сначала Одесская Чрезвычайная комиссия – Губчека, сменившаяся потом на не менее страшную: ОГЧК, ОГПУ и, наконец, НКВД. Наверное, и оккупанты не могли выбрать для своих карателей другого дома.
В послевоенное время здание было восстановлено, сегодня в нем располагается Мореходный колледж технического флота Одесской национальной морской академии. И только мемориальная доска напоминает одесситам о тех страшных днях холодного октября 1941 года.
влажность:
давление:
ветер:
