(Продолжение. Начало читайте здесь).
Не удалось немцам увезти в Германию жителей нашего небольшого села Шкроботовка. Успели доставить только до ближайшей железнодорожной станции, и пришлось им самим спешно «драпать». Были большие опасения, что в любой момент нас уничтожат в церковном подвале села Лепесовка, где нас продержали несколько суток. Но, слава Богу, на совершение такого преступления у немцев не хватило времени – всё бросили и бежали, сберегая собственную шкуру.
МЫ СПАСЕНЫ…
Где-то вдали ещё слышались пушечные выстрелы, но на это уже мало кто обращал внимание. Наши люди поняли: кажется, самое страшное позади. Ранним утром нестройной колонной двинулись мы по бездорожью в направлении родного села, закинув за плечи узелки с одеждой и остатками провизии. Страшно было видеть валяющиеся по улицам трупы людей, лошадей, разбитые автомашины и мотоциклы. Помню, мама и бабушка своими разговорами отвлекали меня от этого зрелища.
В поле за селом, выйдя из окопа, нас встретили советские солдаты, расспросили, кто мы, куда двигаемся, заверили, что в нашем селе немцев уже нет, и попросили воды. Мама говорит мне: «Воды уже не осталось, но в твоей торбочке ещё должны быть сало и хлеб, давай поделимся с дядьками, мы же идём домой, а там себе найдём что покушать…». Надеялась мама на те запасы, которые были припрятаны от немцев в разных местах, в том числе закопаны в огороде за домом.
Подойдя ближе к селу, заметили, что дома, слава Богу, не сожжены, и возле них двигаются какие-то люди, значит, жизнь продолжается! Из нашей хаты вышли навстречу двое мужчин в гражданской одежде и, удостоверившись, что мы хозяева, разрешили располагаться на кухне, а в комнате хозяйничали сами.
Не ожидали мы такого поворота событий, фактически оказались в плену. Один из тех мужчин, что встретили нас, проверил содержимое наших котомок и стал требовать, чтобы мы им показали, где что ценное спрятано. Обнаружили в полу кладовки вход в подвальчик, прикрытый сверху кадушкой с квашеной капустой, и, боясь каких-либо сюрпризов, заставили маму залезть первой для проверки. В это время другие «искатели» с большими металлическими щупами обследовали сарай и огород. Особенно старался невысокий, с виду цыган, мужчина. Его физиономия запомнилась мне на всю жизнь. Труд их оказался не напрасным, нашли два закопанных, хорошо упакованных ящика: один с салом, другой с одеждой. Хорошо, что не всё прятали в одном месте, кое-что и нам осталось на первое время. Обвиняли моих маму и бабушку, что это мы прятали для немцев или партизан (бандеровцев), и, конечно, найденное забрали себе. Им этого показалось мало. Позвали свою «фронтовую подругу», показали чулки на ногах моей мамы и сказали: если ей подходят, пусть забирает себе. Никакие просьбы, уговоры не подействовали.
А всё наше «богатство»: корова, овца, разная птица, которые были брошены на произвол судьбы, когда нас увозили, – исчезло. Правда, через неделю корову нашли в соседнем селе, а от другой живности остались рожки да ножки. Радовались, что остались живы, со временем всё наладится.
Спустя пару дней в нашу хату, вместо тех временных постояльцев, поселился офицер с одной звездой на погонах. Ему мы пожаловались на предшественников, на что он ответил, что об этих мародёрах известно, и на них уже идёт «охота». Эти бандиты отслеживают, из какого села сбежали немцы, опережают воинские части и по-быстрому собирают «трофеи».
Некоторым нашим удалось спрятаться в то время, когда нас увозили, и, увидев бесхозные подворья, они решили, чтоб добро не пропадало, забрать себе вещи, которые ещё пригодятся. Так, через некоторое время, все мы, побывавшие в эвакуации, узнавали у соседей свою одежду, сельхозинвентарь, разный инструмент, добротные кожухи, самодельные узорчатые цветные рядна. Мало кто думал, что мы останемся живы. Почти всё добросовестные люди, спасибо им, сразу вернули законным владельцам.
Примерно через полтора месяца вернулись наши дедушки и подростки, в том числе мой дедушка Антон, которых немцы взяли извозчиками сразу, как только выгрузили нас возле церкви в с. Лепесовка. Отбили их наши воины под Перемышлем, откуда они, за 300 километров, пешком разошлись по домам. Невозможно было смотреть на измождённые тела этих невольных путешественников. Снятая одежда прямо шевелилась от паразитов (вшей), пришлось немедленно всё сжечь. Долго пришлось выхаживать искусанных вшами стариков и молодых ребят, опасались тифа, заразной болезни, свирепствовавшей в те времена.
Жизнь идёт своим чередом, наступила весна. Несмотря на все неурядицы, селяне должны готовиться к посевной, что посеешь — то пожнёшь. Почти все, кто при немцах надёжно спрятал запасы зерна, сейчас используют их, как посевной материал, что останется – пойдёт на пропитание. Хорошо помню – голода в эти послевоенные годы в селе не было. Но очень часто приходили люди из других областей и просили поддержать любыми продуктами, предлагая взамен соду, щёлочь для изготовления мыла и др. Особенно запомнились многочисленные ходоки из Брянской области. По мере возможности помогали им хлебом, картошкой, зерном и крупами, сделанными на каменных жерновах.
Пока многие мужчины нашего села, в том числе мой отец, находились в Германии на принудительных работах (о них никаких вестей не было), в эту весну посевную пришлось провести малым составом работников: мама, бабушка, дедушка, и я, 8-летний, играючи, помогал во всех делах взрослым. Хорошо, что нам какие-то военные оставили ослабевшую лошадь, которая вскоре, после надлежащего ухода, стала надёжной тягловой силой. Вспахали и посеяли на собственном поле всё, что намечали. (С собственной землёй попрощались только в 1948 году, после организации колхоза). Таким образом, у нас появилась надежда, что при благоприятных условиях в следующем году, 1945-м, голодать не будем.
Как будет дальше – поживём, увидим!
Дитя войны, ветеран труда Алексей ДЗЁБА.
влажность:
давление:
ветер:
